Одиннадцатый ребенок в дружной многодетной семье, Константин Владимирович Нечаев (так звали в миру Владыку) родился 8 января 1926 года. По духовной генеалогии он был человеком "родовитым": отец, дед и прадед его были священниками.
В семнадцать лет, по окончании школы, Константин становится студентом Московского института инженеров транспорта (МИИТ), в девятнадцать - иподиаконом Святейшего Патриарха Алексия (Симанского) и студентом открывшегося тогда в Москве Богословского института, преобразованного вскоре в Московскую Духовную Академию. Не став инженером-путейцем, пошел Константин учиться на "инженера путей" в Царствие Небесное.
Это было время, которое историки, выявляя внутреннюю противоречивость, даже парадоксальность духовной ситуации, назовут эпохой сталинского Церковного Возрождения. В годы Великой Отечественной войны Церковь возглавила чрезвычайный духовный подъем нашего народа, верующих и неверующих, благословив его на защиту своей земли, самого русского права на жизнь. На волне всенародного нравственного подвига стало возможно церковное возрождение послевоенных лет. Душой и вождем этого возрождения стал Святейший Патриарх Алексий I (Симанский) - ближайший сподвижник Патриарха Сергия, носитель традиций еще дореволюционной русской церковности.
Митрополит Питирим - во всем ученик Святейшего Патриарха Алексия. Не только в том смысле, что церковный его путь на всех этапах осенен благословением великого Первоиерарха: Алексий рукоположил Константина Нечаева во священника (в Елоховском соборе, в праздник Введения, 4 декабря 1952 года), благословил к принятию иночества в 1959-м, рукоположил во епископа в 1963-м. Но еще важнее духовное влияние, которое имел наставник на ученика От него унаследовал митрополит Питирим глубокий церковный традиционализм - как в богословском мышлении, так и в богослужении, и в неизменно патриотической гражданской позиции, и в самых формах церковно-общественного сознания и строительства.
В начале XX столетия у церковных писателей сложилось даже представление о "двух колоритах" русской церковной жизни: православии петербургском и московском. Понятно, что первое было преимущественно связано с европейским стилем и светской культурой имперской столицы. Московское православие было другим. Оно восходило к духовной культуре допетровских времен, вдохновлялось философией славянофилов, строилось по заветам Серафима Саровского и оптинских старцев. Знаковой фигурой, как теперь сказали бы, этого направления был Святитель Филарет, митрополит Московский. Лучшим представителем, наследником и продолжателем в наши дни старого московского православия был митрополит Питирим.
...По окончании Духовной Академии К.В.Нечаев был оставлен при ней в качестве профессорского стипендиата, а с 1956 года в звании профессора возглавил кафедру Нового Завета. Тридцать пять лет (до 1991 года) отдано им работе по обучению будущих служителей алтаря сокровенным тайнам Слова Божия. Он вообще любил работать с молодыми, приобщать их к духовному наследию, готовить церковную смену. В 1950 - 1960 годы это было делать очень сложно, слишком невелик и ограничен по образовательному уровню был контингент молодежи, допускаемой властями к академическому образованию.
Одной этой деятельности оказалось бы для другого более чем достаточно, чтобы наполнить до краев долгую и плодотворную жизнь. Но владыке Питириму Бог готовил другое, не менее ответственное служение. В 1962 году, еще архимандритом, он назначается главным редактором "Журнала Московской Патриархии" - главного церковного органа Русской Православной Церкви. Год спустя, с 1963 года, уже епископ Волоколамский, Питирим становится председателем Издательского отдела Московского Патриархата (с оставлением в должности профессора МДА).
Вспомним, что это было за время. Рубеж пятидесятых -шестидесятых ознаменовался разгулом так называемых "хрущевских гонений" - последней попытки тотального наступления на религию со стороны атеистического государства. По настоянию властей был отстранен и вскоре умер при загадочных обстоятельствах митрополит Николай (Ярушевич) - легендарный Николай Крутицкий, занимавший со времен войны два ответственнейших поста: председателя Отдела внешних церковных связей Патриархата и председателя Издательского отдела. В сложных напряженных условиях Патриарх Алексий нашел тогда мудрый и оптимальный выход - доверить эти посты молодым архимандритам, еще неизвестным и не успевшим сделаться ненавистными для Совета по делам религий. Наступает эпоха "молодого епископата". Во главе Отдела внешних церковных связей был поставлен 30-летний Никодим, во главе Издательского отдела 36-летний Питирим.
Издательский отдел, созданный Патриархом Алексием в феврале 1945 года и связанный на протяжении более 30 лет с именем митрополита Питирима, - это отдельная большая глава в истории современной Русской Церкви. Трудно поверить, но в условиях строжайшей цензуры, при господстве откровенно антирелигиозной идеологии, была создана уникальная духовно-издательская структура, восстановлено печатание Священного Писания (несколько изданий Библии и отдельно Нового Завета), богослужебных книг (таких, как Минея Праздничная и двенадцать томов Минеи Служебной, Триодь Цветная и Постная), семь томов "Настольной книги священнослужителя". И главное, богословские периодические издания - тридцать выпусков "Богословских трудов" и ежемесячно выходивший "Журнал Московской Патриархии".
При этом Владыка Питирим огромное значение придавал не только содержательной, но и внешней стороне изданий. Они соответствовали современному издательскому и полиграфическому уровню, были актуальны и интересны для современного, не только церковного читателя. И журнал, и ежегодные церковные календари, и иная издательская продукция Отдела отличались насыщенностью зрительного ряда, яркостью и убедительностью фоторепортажей, портретных, иконописных и церковно-архитектурных репродукций. Владыка сам был большой любитель и мастер фотографии, свободно владел фото- и кинокамерой, тому же учил своих учеников и сотрудников.
Сегодня трудно себе представить, какое значение имели тогда публикации Издательского отдела. Каждого тонкого номера журнала (объем был строго ограничен 80 страницами) ждали как глотка свежего воздуха, как живоносного источника в пустыне. Журнал впервые делал доступными для читателя творения святых отцов, проповеди великих русских иерархов, работы церковных историков и выдающихся богословов.
Но, может быть, еще важнее - тот информационный прорыв, который был достигнут в зарубежных изданиях. Церковь, стесненная и гонимая внутри страны, обрела голос и возможность представить жизнь Русской Церкви зарубежному читателю. Вопреки утверждениям "научных атеистов" об "отмирании" религии в СССР, издания митрополита Питирима в слове и в фоторепортаже свидетельствовали о другом - о том, что духовная и церковная жизнь России продолжается, развивается богословское и литургическое творчество, бьется пульс религиозной мысли.
Информационный прорыв стал возможен благодаря тому, что митрополит Питирим, не ограничиваясь задачами собственно церковной журналистики, сделал Издательский отдел мощным научно-исследовательским центром по разработке церковной истории и истории отечественной богословской мысли, привлек к работе наиболее талантливых и преданных Церкви светских молодых ученых и литераторов. В духовной жизни общества открылось вдруг новое внутреннее измерение.
...Современники, как в светском, так и в духовном мире, редко бывают справедливы. Своеобразная "медийная империя", созданная Владыкой Питиримом, вызывала в одних раздражение и ненависть, в других зависть и ревность. В Синоде его не любили - слишком был независим в суждениях, независим в богословской позиции, независим даже цензурно и экономически. Цензурная самостоятельность была обусловлена личным авторитетом и личными связями митрополита с всесильным тогда Советом по делам религий. Независимость экономическая простиралась до того, что нередко покойный Патриарх Пимен звонил председателю Издательского отдела с просьбой "подкинуть" три - четыре миллиона рублей на те или иные церковные нужды. И Владыка "подкидывал".
В начале 90-х недовольство синодалов и ненависть демократов сделали митрополита Питирима, пожалуй, самой одиозной и пререкаемой фигурой. Возглавлявшийся им Издательский отдел был недальновидно и грубо расформирован в конце 1994 г. - всего за два месяца до 50-летнего юбилея своего существования.
Но благословения Божии и таланты человеческие неисчерпаемы и многообразны. "Владыка-пенсионер", как он в шутку себя называл, продолжал работать не покладая рук. В 1989 году Церкви был возвращен Иосифо-Волоцкий монастырь, и митрополит Волоколамский назначен его игуменом. В руках Владыки монастырь, ведущий свои традиции от основателя, преподобного Иосифа Волоцкого, стал образцом и моделью церковного воздействия на окружающий мир - воздействия, пронизывающего деловыми и экономическими связями всю округу - Волоколамскую землю.
Так митрополит Питирим, "нестандартный" Владыка, "нестандартный" игумен, которому до всего было дело, строил пути воцерковления общественной и народной жизни, взаимопроникновения и взаимообогащения сферы духовной и сферы хозяйственной.
До многого из задуманного, по обстоятельствам эпохи, у него так и не дошли руки. Но сделал он много больше, чем кто другой. Опережая время, делал даже больше, чем было тогда возможно. Не будет преувеличением сказать, что Высокопреосвященный Питирим был самым умным и образованным, самым широким - в смысле духовной и культурной широты - из русских иерархов нашего времени. Он обладал совершенно особой духовной энергией, понимал собеседника с полуслова и раздражался, когда ему продолжали что-либо рассусоливать и аргументировать. Нередко говорил подчиненным, что "у нас разный ритм мышления".
Потому многие любили его, охотно шли на контакт и сотрудничество. Для работавших с ним (автор настоящих строк имел такое счастье с 1969 года) это были лучшие годы жизни. Но другие, и тоже многие, неспособны были понять его, поспеть за его "ритмом", его мыслью и энергией. Как сказано выше, в годы разгула "демократии" враги Церкви и России все силы, казалось, приложили, чтобы втоптать в грязь имя и дело митрополита.
Не удалось. Бог поругаем не бывает. С прошествием времени его подвиг вырисовывается все ярче и отчетливее, и значение его в истории Русской Церкви лишь возрастает и будет возрастать.
...Что кому на роду написано, читается в храме в день рождения и в день кончины - тоже рождения, но только в жизнь вечную. Родился он на второй день Рождества Христова, когда Церковь празднует Собор Пресвятой Богородицы. И умер в праздник Казанской иконы. В этот день вновь звучит в храме гимн Богоматери: "Величит душа моя Господа". И еще в день его блаженной кончины по уставу ежедневных литургических чтений в храме читалось Евангельское зачало о Пастыре добром.
Митрополит Питирим был для верующих истинно "пастырем добрым", подлинным Архипастырем и Наставником, сполна свершившим свой церковный и человеческий долг, земной и духовный подвиг. Три дня церковная Москва прощалась со своим любимым архиереем. И не мне одному приходила в голову одна и та же мысль. В этом году, в последний свой год, Владыка по благословению Святейшего Патриарха Алексия II отправился в канун Пасхи в Иерусалим для принятия Благодатного огня в Великую Субботу в Храме Гроба Господня. И в пасхальный вечер, доставив Святой Огонь в Москву, узнал о том, что ему предстоит вместо заболевшего Патриарха возглавить главное пасхальное богослужение в Храме Христа Спасителя. Соединение этих двух служений - иерусалимского и московского - тогда уже многим показалось неслучайным, промыслительным. Господь словно указал митрополиту Питириму завершить после всех страданий и испытаний земной свой путь служением Патриаршим.
Ис полла эти, деспота!
Вечная Вам память, дорогой деспот, что в переводе с греческого означает - всегда и во всем Владыка!
Н.Н. Лисовой (Доктор исторических наук)
